Мы все готовимся к торжествам 100 летнего духовного бытия нашей Зарубежной Церкви. Эти события отмечает каждый из нас не только сейчас в конкретном реальном времени, но и в исторической памяти целых поколений, которые передали нам неоценимое сокровище православной веры, национального духа, преемствености и традиции. Зарубежная Церковь в своем земном «странствовании » шла и идет под Покровом Матери Божьей и как во исходе Израиля «показывая нам путь», «дабы идти нам днем и ночью», отражая всех врагов видимых и невидимых. Наше русское разсеяние внесло в летопись церкви свою совесть, боль и страдания, возложило на себя крестоношение и поэтому сохранило неповрежденное исповедание веры православной и верности Христовой церкви. Свидетелями этого пути были наши иерархи, священники, миряне, вся благочестивая паства. Эти «кирпичики» созидали приходы, храмы, монастыри. Точно так о них указывал св. ап. Павел будучи.. «нищие, но многих обогащаем, ничего не имеем, но всем обладаем». Верными чадами нашей церкви и прихода в Астории была семья Суваловых, жизнеописание которых мы получили и передаем вам в назидание и вдохновение.
Ко дню 100 летия РПЦЗ
Немного о бывших прихожанах:
Артур Яковлевич Сувалов (родители: Яков Евтихиевич Сувалов и Ирина Иосифовна, урож. Финке);
Маргарита Петровна Сувалова, урож. Лапина (родители: Петр Иванович Лапин и Дора Георгиевна, урож. Блохина).
В этом году мы празднуем 100 летие Русской Православной Зарубежной Церкви. Церковь, которая была основана русскими иммигрантами, бежавшими из России от большевиков, от коммунистического ига. Среди этой иммиграции, при так называемой «второй волне», которая бежала во время 40-ых и 50-ых годов, выехали и мои предки: мои дедушки и бабушки, и с ними мои родители, Артур Яковлевич Сувалов и Маргарита Петровна Лапина. Артуру было 14 лет когда его семья бежала из Белоруссии в Польшу, а потом далее в Германию.
Отец Артура, Яков, во время революции служил связистом в Белой Армии при Генерале Деникине. Яков не успел эвакуироваться, попал в плен красным, но к счастью ему потом помог земляк выбраться. Семья Суваловых пряталась и жила под Гомелем. Яков получил работу на почте и любил рассказывать, как Артур в молодости храпнул 14 пар лыж, которые выдавались почтальонам зимой, чтобы те могли доставлять почту в снегу. Артур с друзьями любил соревноваться на «шведских горках» — т.е. братских могилах со времён войн со шведами. Хитрость была в том, что надо было съехать быстро вниз с горки, и в последний момент подпрыгнуть и попасть на другую сторону горки, чтобы не сломать лыжи. Артуру это не всегда удавалось!
Когда семье Суваловых грозила очередная Сталинская чистка, о которой друг Якова его предупредил, семья быстро собралась и бежала из Белоруссии в Польшу, а потом в Германию. В Германии Гитлеровские силы «предложили» Артуру поступить в типа «югенд шуле», или семья будет выдана на расстрел. Ясно, Артур согласился поступить в эту школу. Яков и Ирина пошли работать на ферме в Баварии. После освобождения американцами, Артур поступил в университет в Майнце, где закончил архитектурный факультет.
Рите, матери моей, было лишь 7 лет когда семья «выбрала» отступать с Гитлеровскими войсками из Украины, где тысячи людей погибали от голода в результате Сталинской коллективизации. Семью Лапиных немцы взяли как «остарбайтеров», т.е. «восточных рабочих», которых потом сажали в рабочие лагеря. Мама моя хорошо помнила как она днём нянчила Нину, свою сестру, пока родители Петр и Дора работали в немецком лагере, где их весь день заставляли таскать на спине кирпичи. У моей матери фактически не было детства, но она с любовью вспоминала, как она ходила на реку Днепр ловить рыбку, до того как семье пришлось бежать. Это осталось для неё самым счастливым воспоминанием о своём детстве.
После войны семья Лапиных поселилась в Штутгарте и Рита поступила в «мэйдхеншуле» — немецкая десятилетка для девушек. Отец матери Петр устроился работать на местной фабрике сока. Обе семьи попали в США в 1949 году, числясь «второй волной» русской иммиграции.
Совпадение судьбы: обе семьи были переправлены тем же судном из Германии в США, в том же году, 1949, но в различные месяцы: Суваловы в июле, а Лапины — в сентябре. Познакомились мои родители на катке в Центральном Парке в Нью Йорке, когда группа русской молодёжи собиралась раз в неделю покататься на коньках, и когда молодые люди приглашали девушек прокататься вместе с ними под руку, под музыку.
Со временем обе семьи поселились в Астории. Дедушка Яков и отец мой Артур устроились работать на фабрике роялей «Стайнвэй», пока Артура не призвала армия США воевать в войне против Северной Кореи. Артуру посоветовали, что вступив в армию, он таким образом быстрее получит американское гражданство. Артур служил при армии и был сильно ранен снарядом, получив от этого осколки в лице, руке, и ноге. До операции хирург предупредил Артура, что если постарается изъять осколок из ноги, Артур может остаться на всю жизнь калекой. Так мой отец и прожил всю свою жизнь с этим осколком в ноге и не взирая на это, катался на лыжах, на коньках, танцевал, работал и т.д.
Когда в Астории был основан Свято-Троицкий Русский Православный Храм при Прот. Петре Мочарском, семья Суваловых и Лапиных сыграли важную роль в поддержке храма. Артур много лет служил в ревизионной комиссии храма, а потом старостой, Рита и Нина состояли в сестричестве, и Дора Георгиевна пела в церковном хоре. Я с восьми лет пою в церковном хоре, следуя по стопам моей Бабушки Доры.
Сначала наш храм находился в маленьком «домашнем» помещении. Своими скромными силами прихожане собрали средства и купили бывшую лютеранскую церковь, которую превратили в нынешний храм. Несмотря на то, что прихожане зарабатывали не много, они тем не менее осилили эту покупку, и принялись поправлять храм и участок. Отец Петр Мочарский и вся его семья были преданные, добрейшие люди, и Отец Петр особенно отличался своей скромностью и любовью к своей пастве.
Как же смогли эти иммигранты, эти простые люди, создать не только этот храм, но и сеть зарубежных храмов по всей Америке, по Европе, по Южной Америке, и даже по Австралии? Что их мотивировало и толкало? Они хотели, во что бы то ни стало, сохранить православие и свою русскую культуру. Они истинно любили свою покинутую родину. Это были глубоко верующие люди, которые были готовы жертвовать своими неутомимыми силами, своим временем, своими талантами, и своими ресурсами на благо своей церкви, сообществе, и своих детей! Каждая семья вносила свою лепту – и духовно, и материально. Не было такого, что кто-то стоял в стороне и смотрел как другие всё строят и делают.
Например, мой отец, Артур, не только служил много лет старостой при Св. Троицком Храме, он также состоял в церковном братстве, возглавлял ревизионную комиссию, спроектировал зал при Храме Казанской Божией Матери в Наяке, служил директором Русской Приходской Школы во Флашинге при Отце Алексее Охотине, принял участие в создании Общества «Отрада», поддерживал Конгресс Русских Американцев, и поощрял участие своих дочерей во всех русско-говорящих начинаниях: Театр Русско-Американской Молодёжи — под руководством Тамары Алексеевны Левитской, ОРЮР – Организация Российских Юных Разведчиков, Русское Хоровое Общество — под руководством Владимира Павловича Руденко, и во многих других начинаниях.
Мои родители отдали своё время воспитанию моей сестры и мне в православном, русском духе, и служили нам ярким, самоотверженным примером во всём.
Когда пал коммунизм, в 1991 году, мои родители вместе с группой «белых иммигрантов» совершили поездку в Россию, чтобы посетить храмы и другие достопримечательные места. Для них это была трудная поездка, т.к. пришлось в некотором смысле пережить пройденный трудный путь жизни. Тем не менее, когда в наш храм стала притекать новая волна русских иммигрантов в 90-ые годы, многие из них не зная православных и церковных обрядов, Артур, будучи тогда уже старостой при Отце Всеволоде Дутикове, пошёл этим людям навстречу и стал обучать их, и объяснять им, когда можно свечи ставить, как себя вести в храме, и т.д. Артур считал, что эти люди не виноваты были, что выросли под коммунизмом, и что нам надо их принять, и помочь им понять смысл православия и приспособиться к новой жизни в Америке.
Золотым правилом для Артура было уважение – уважение семьи, сообщества, и всех, кого он встречал на своём жизненном пути. Он всегда говорил сестре и мне — уважай всех, кто бы они не были! Со всеми Артур находил общий язык, со всеми умел поговорить или пошутить (на четырёх языках!), и всем всегда улыбался своей блестящей, искренной улыбкой! Артур глубоко любил свою жену и семью, и всегда ставил себя на последнее место. Отец говорил: «Буква ‘Я’ в русском алфавите последняя!» Вместе с матерью, наши родители помогали сообществу своему, пожилым людям, и чужим. Благодаря обширному округу друзей, мы знакомились с русскими художниками, поэтами, певцами и учёными. Часто на вечеринках у нас дома выступали оперные певицы и певцы, музыканты, и читались стихи. Пелись русские песни, и рассказывались смешные анекдоты.
Благодаря усилиям наших родителей, мы с сестрой выросли православными, русскими девушками в Америке; выучились, поступили на работу, и в свою очередь вышли замуж и вырастили своих детей. Продолжаем учавствовать и помогать в наших церквах, и во многих других русско-общественных начинаниях.
Артур Яковлевич и Рита Петровна, и наши бабушки и дедушки научили нас уважать всех, любить русскую культуру, не бояться работы, и помогать ближнему. Они были не единственные – вторая волна иммигрантов состояла именно из таких людей – и благодаря им всем, РПЦЗ процветала и крепла!
М. Сувалова-Моргенегг
***
A little about the former parishioners:
Artur Yakovlevich Suvalov (parents: Yakov Evtikhievich Suvalov and Irina Karlovna, born Finke);
Margarita Petrovna Suvalova, born Lapin (parents: Pyotr Ivanovich Lapin and Dora Georgievna, born Blokhin).
This year we celebrate the 100th anniversary of the Russian Orthodox Church Abroad. The church, which was founded by Russian immigrants who fled from Russia, from the Bolsheviks, from the communist yoke. Among this immigration, during the so-called «second wave» that fled during the 40s and 50s, my ancestors, my grandparents, and my parents, Artur (Arthur) Yakovlevich Suvalov and Margarita Petrovna Lapina, also immigrated. Arthur was 14 years old when his family fled from Belarus, to Poland, and then on to Germany.
Arthur’s father, Yakov, served as a communications officer in the White Army under General Denikin during the Russian Revolution. Yakov did not make the last wave of evacuation, was captured by the Reds, but a fellow countryman eventually helped him get out. The Suvalov family hid and lived near Gomel, Belarus. Yakov got a job at the post office and loved to tell how Arthur snapped 14 pairs of skis that were given out to postmen in winter so that they could deliver mail in the snow. Arthur and his friends loved to compete on the nearby rolling “Swedish hills” — that is, mass graves from the time of the wars with the Swedes. The trick was that you had to go quickly down the hill, and at the last possible moment, jump up and get to the other side of the hill, without breaking your skis. Arthur didn’t always succeed!
When a friend warned Yakov that another Stalinist purge was coming, and that this time the friend would no longer be able to protect the Suvalov family, the family quickly gathered their belongings and fled from Belarus to Poland, later making their way to Germany. In Germany, Hitler’s forces «offered» Arthur to enroll in a type of «Jugend Schule», or the family would be given up for execution. Clearly, Arthur agreed to go to this school. Jacob and Irina went to work on a farm in Bavaria. After his release by the Americans, Arthur entered the University of Mainz where he graduated from the Faculty of Architecture.
Rita, my mother, was only 7 years old when the family «chose» to retreat with Hitler’s troops from the Ukraine, where thousands of people were dying of hunger as a result of Stalin’s collectivization. The Germans took the Lapin family as «Ostarbeiters», that is, «Eastern workers» who were then sent to labor camps. My mother remembered well how she nursed Nina, her sister, during the day, while parents Pyotr and Dora worked in a German camp, where they were forced to carry bricks on their backs all day. My mother did not really have a childhood, but she fondly remembered how she went to the Dnieper River to fish before the family was taken by the Germans. Fishing on the river remained the fondest memory of her childhood.
After the war, the Lapin family settled in Stuttgart and Rita entered «Maedchen Schule» — a German high school for girls. My grandfather Pyotr got a job at a local juice factory. Both families came to the United States in 1949, considered to be the «second wave» of Russian immigration.
Fateful coincidence: both families were transported by the same ship from Germany to the USA, in the same year 1949, but during different months: the Suvalov family in July, and the Lapin family in September. My parents met at an ice rink in Central Park in New York, when a group of Russian youth would gather to ice skate once a week, when it was customary for young men to invite a young lady to skate with them to the music, arm in arm.
Over time, both families settled in Astoria. Grandfather Jacob and my father Arthur got jobs at the Steinway piano factory until Arthur was called upon by the US Army to fight in the war against North Korea. Arthur was advised that by joining the army, he would thus quickly receive American citizenship. Arthur served in the army and was badly wounded by a shell, receiving shrapnel in his face, arm, and leg. Before the operation, the surgeon warned Arthur that if he tried to remove the shrapnel from his leg, Arthur could remain crippled for life. So my father lived his whole life with this shrapnel in his leg — and in spite of it, he went skiing, skating, dancing, etc.
When the Holy Trinity Russian Orthodox Church was founded in Astoria under Prot. Peter Mocharsky, the Suvalov and Lapin families played an important role in supporting the church. Arthur served for many years on the audit committee of the church, and then as the elder (starosta); Rita and Nina took part in the sisterhood, and my grandmother, Dora Georgievna, sang in the church choir. I have been singing in the church choir since the age of eight, following in the footsteps of my Grandmother Dora.
At first, our church was located in a small «home» type of environment. With their modest efforts, the parishioners raised funds and bought a former Lutheran church, which was turned into the current church. Despite the fact, that the parishioners did not earn much money, they nevertheless accomplished this purchase, and began to fix the church and the site. Father Peter Mocharsky and his entire family were devoted, kind people, and Father Peter was especially distinguished by his modesty and love for his flock.
How could these immigrants, these ordinary people, create not only this church, but also a network of churches throughout America, Europe, South America, and even Australia? What motivated and pushed them? They wanted, by all means possible, to preserve Orthodoxy and their Russian culture. They truly loved the motherland that they were forced to leave. These were deeply religious people who were ready to sacrifice their tireless strength, their time, their talents, and their resources for the benefit of their church, community, and their children!
Each family did its part — both spiritually and materially. There was no such thing that someone stood on the sidelines and watched how others built and did everything.
For example, my father, Arthur, not only served for many years as the elder (starosta) at the Holy Trinity R. O. Church, he was also a member of the church fraternity, headed the audit committee, helped design the hall at the Church of Our Lady of Kazan in Nyack, served as director of the Russian Parish School in Flushing under Father Aleksei Okhotin, took part in the creation of the “Otrada Society,” supported the Congress of Russian Americans, and encouraged the participation of his daughters in all Russian-speaking endeavors: The Theater of Russian-American Youth — under the direction of Tamara Alekseevna Levitskaya; ORYUR — Organization of Russian Young Scouts; the Russian Choral Society — under the direction of Vladimir Pavlovich Rudenko, and in many other endeavors.
My parents gave their time to the upbringing of my sister and me in the Orthodox, Russian spirit, and served for us as a bright, selfless example in everything.
When communism fell in 1991, my parents, along with a group of «white immigrants», traveled to Russia to visit churches and other places of interest. It was a difficult trip for them as in a sense, they had to relive the difficulties they encountered during that phase of their lives. Nevertheless, when a new wave of Russian immigrants began to flow into our church in the 1990s, many of whom did not know the Orthodox and church rites, Arthur, then being already the elder (starosta) under Father Vsevolod Dutikov, welcomed these people and began to teach them, and explain to them when it was acceptable to light candles, how to behave in the church, etc. Arthur believed that these people were not to blame that they grew up under communism, and that we need to accept them, and help them understand the meaning of Orthodoxy and adapt to a new life in America.
The golden rule for Arthur was respect — respect for the family, the community, and everyone he met on his path in life. He always told my sister and me — respect everyone, whoever they are! Arthur always found a common language with everyone, knew how to converse or joke with all (in four languages!), and always smiled at everyone with his brilliant, sincere smile! Arthur deeply loved his wife and family, and always put himself in last place. My father would say: «The letter ‘I’ (pronounced ‘ya’) in the Russian alphabet is the last letter!» Together with our mother, our parents helped their community, the elderly, and strangers. Thanks to their vast circle of friends, we got to know Russian artists, poets, singers and scholars. Often opera singers and musicians performed at parties at our home, and poetry was recited. Russian songs were sung and funny anecdotes were told.
Thanks to the efforts of our parents, my sister and I grew up as Orthodox, Russian girls in America; we received a good education, set out on our career paths, and in turn got married and raised our own children. We continue to participate and help in our churches, and in many other community-oriented organizations.
Our parents Artur Yakovlevich and Rita Petrovna, and our grandparents, taught us to respect everyone, love Russian culture, not be afraid of work, and help our neighbors. They were not the only ones — the second wave of immigrants consisted of just such people — and thanks to all of them, the Russian Orthodox Church Outside of Russia flourished and grew stronger!
M. Suwalow-Morgenegg
